Диомед, сын Тидея. Книга первая - Страница 45

– Не хочу, чтобы высекли! Я ведь повеление Пеннорожденной нарушила. Нам всех мужчин любить приказано, понимаешь? Всех! А те господа, ну, которые тогда...

– Те ублюдки, – с удовольствием поправил я.

– Я их всех любила! Честно! А они... они не очень меня любили. Они силой заставляли, били. Силой нельзя – ведь это же любовь! Плохие они!.. Но все равно, я должна их любить!

– Ну и богиня! – вновь не утерпел я. – Сама бы попробовала!

– Ты не понимаешь! – Амикла вскинулась, вновь шмыгнула носом. – Когда я их люблю, я и есть Афродита! Настоящая! Это она любит – ну, и я немножко... А я их не смогла больше любить. И еще я не принесла серебра богине, а я должна каждый вечер серебро в храм приносить, которое мне за любовь дают. Много серебра... Поэтому я обязана рассказать это господину Стрепсиаду, а он должен высечь меня перед алтарем. Больно высечь! А я не хочу! А хочу господина Сфенела любить. И тебя тоже! Только тебя больше...

Я прикрыл глаза – на миг, всего на миг. Нет, не блеснет серебро, не засветится, не унесет над ночным лесом. Просто девчонка, исцарапанная, в синяках, с родинкой на левой груди. И я – истукан деревянный.

– Я... Я всех люблю, господин Диомед. А тебя... А тебя тоже люблю... Ты... Ты не делай ничего, ладно? Просто ложись, я тебя любить буду...

Потянулась ко мне, коснулась губами плеча... шеи... груди... повязки на руке...

Афродита! Бедная маленькая Афродита с пупырышками на коже. Богиня, которая боится, что ее высекут...

СТРОФА-II

– Завтра на рассвете – у алтаря Реи. Оттуда – бегом, в полном вооружении, затем – учебный бой... Старший эфеб Диомед, ко мне!

Сегодня занятие ведет Эматион. Правда, занятием это и не назовешь. Копье, лук (опять промахнулся!), подгонка панциря. А вот завтра!.. Мне же сотню дядя Эгиалей обещал! Моя сотня против... Интересно, против кого?

– Тидид, ты остаешься в городе.

Что-о-о-о?

– Приказ лавагета. Из города не выезжать, ночью оставаться дома. Повторить!

Повторяю. Повторяю – а сам еле на ногах стою. Да как же это? Ведь мы готовились, столько готовились! Мне же сотню обещали!

– Р-р-разойдись!

Хвала богам! Теперь хоть спросить можно. Да что толку? Эматион только руками разводит.

– Сам не понимаю, Тидид! Мы же должны были друг с другом воевать – моя сотня против твоей. Мы с твоим дядей три дня по лесу ходили, рубежи намечали! Может, из-за того, что ты руку порезал?

Я не знаю, он не знает. Кого спросить? Дядю Эгиалея? Так он как раз этим утром уехал.

Вот не везет!

...И ничего я не запомнил после той ночи. Только родинку, и то, что дышала эта девчонка быстро-быстро. А груди – вверх-вниз, вверх-вниз. А потом стонала – тихо так...

Не запомнил – и не почувствовал.

Наверное, она поняла. Утром ушла, даже не простилась...

* * *

– Тельхины и гелиады...

На этот раз дядя Эвмел устроился не на привычном треножнике, а в кресле. Здоровенное такое кресло, прямо как трон дедушки Адраста. Только деревянное. А вместо ножек – лапы с когтями.

– Тельхины... – я задумался. – Тельхины – темные, дети подземных богов. Гелиады – дети солнца. Это названия двух племен, которые до людей жили. До нынешних людей. Считается, что они погибли еще в Золотом Веке. Они очень много знали, а тельхины умели делать самодвижущиеся вещи. Такие вещи называли «автоматами». В легендах говорится, что автоматы придумал Гефест, но это не так...

...Четыре дня в городе. Нет, я и раньше подолгу из Аргоса не выезжал, но одно дело по своей воле дома сидеть, совсем другое – по приказу. Так и хочется разбежаться – и лбом в ворота. А потом – в лес.

Тоска!

– Достаточно, мальчик! Теперь о Номосе. Сначала – о нашем.

А дядя Эвмел как почувствовал. Каждый день к себе зовет, папирусы с табличками глиняными в нос тычет. А вот сегодня решил испытание устроить. За все годы сразу.

Недаром о Номосе спросил!

– Номос – название части мира, дядя. Считается, что весь мир состоит из трех... Нет, не из частей! Мир имеет три... состояния. Первое – Космос, это все Номосы, похожие на наш. В них живут люди – или могут жить. Второе состояние – Номосы богов, их еще называют «тонкими» Номосами или «эфиром». Но слово «эфир» неправильное. И есть еще третье, о нем я ничего не знаю.

Кивает дядя, но на меня не смотрит. Что это с ним? Или обидел кто?

– Наш Номос – небольшой, почти круглый, его можно пересечь пешком за... полгода. Если бы морей не было.

– Бегом, – наконец-то улыбается дядя.

– Бегом, – соглашаюсь я. – Номос имеет два прохода в соседние. Первый – на севере, за землями фракийцев. Оттуда восемьсот лет назад в Элладу пришли ахейцы. Они называли себя Детьми Солнечной Колесницы. У пеласгов не было лошадей, и ахейцы их покорили. А второй проход появился триста лет назад, когда Девкалионов потоп был. Этот проход на востоке, он образовался между островами в Лиловом море, которое сейчас Эгейским зовут. Там тоже море было, но вода выше стояла, поэтому потоп и началася...

Слушает дядя, кивает. Кивает – и хмурится. Странно, я ведь все правильно рассказываю! Проход этот в очень большой Номос ведет, в тот, где и Кеми, и Баб-Или, и Финикия...

(Кеми, где боги со звериными головами, Баб-Или, где у всех бороды колечками, и Финикия, откуда пурпур привозят.)

– Еще один Номос находится на западе, возле острова Сицилия, но постоянного прохода там нет. Говорят, туда все же попасть можно, но не всегда...

(Дедалу удалось, когда он от Миноса убегал. А сыну его, Икару, не повезло.)

– Хватит...

Про Дедала я сказать не успел. Но почему дядя сердится? Ведь я все правильно рассказал! Четыре Номоса: Северный, Восточный и Западный. И наш, само собой...