Диомед, сын Тидея. Книга первая - Страница 78


К оглавлению

78

И вновь плохо мне стало. Что же это ОНИ с нами делают? Белокурого-то за что?

– Давай на деревянных, – кивнул я. – А если хочешь, на бронзовых. Покажу тебе, как без царапин обходиться...

– Эй, Диомедик!

Поначалу и оборачиваться не хотелось. Был уже один такой, Диомедиком меня кликал. Где он сейчас, Губа Заячья?

– Чего в сторонке сидишь? – смеется Аякс Теламонид. – Ты, говорят, у себя на копьях первый? Ну, так я тебя сделаю! Давай на боевых. Чтоб по-настоящему было!

Пыхтит бычок, ухмыляется. А вокруг – стая целая. Битая стая. Всех Теламонид победил, теперь им на меня полюбоваться хочется. Как я на травке валяться буду.

– Давай, давай, коротышка! – хохочет Аякс. – Тут тебе не Аргос!..

...Плеснуло в глаза, в ушах зашумело. Удержался на самом краю. Нельзя! Нельзя!

– На деревянных, – сквозь зубы процедил. – Хватит с тебя и дерева...

– Боишься, сморчок?


...Река шумит совсем рядом, тихая, спокойная. Странно, я не могу ее увидеть. Только плеск – и легкий теплый ветерок.

Вынырнуть! Вынырнуть! Вынырнуть!

Тихо-тихо.

Тихо...

Вижу!!!

Вижу его! Будто сквозь туман – но вижу его, Аякса! Все вижу! И рожу красную, и капли пота на лбу его бычьем. Я вижу – а он меня нет! Слепо глядят глаза...

Река совсем близко, только шагни, только вдохни поглубже свежий прозрачный воздух...

Вот, значит, как? Он такой же! Такой же, как я! Только я сумел вынырнуть, он – нет!

Плещет, плещет...


– Держи их! Держи!

Очнулся. Четверо на руках висят, один в плечи вцепился. Эх, Капанида куда-то гарпии унесли! За горло хватать меня надо, ребята, за горло!

– Ты чего, Диомед? Мы же не на войне!

...А в руках – деревянный обломок вместо копья. Хоть крови-то нет? Нет, вроде...

– Все! Хватит! Хватит, говорю!

У кого это голос такой? А-а, Патрокл Менетид! Вовремя подоспел! А бычок-то где? Жив?

– Эй, богоравные, может, воды? Хрипит ведь!

Вначале удивился, потом понял. Не я хриплю – Аякс хрипит. Лежит на травке, голову закинул – и хрипит. Не иначе по горлу ему попало, там, где доспеха нет!

Водой я сам его отпаивал. Отпаивал, подняться помогал. Тяжелый он, Теламонид! Хвала богам, очнулся наконец!

– Извини!

– Да ладно!

Хрипло так сказал. Не сказал – буркнул. Буркнул, отвернулся. Хотел я его про реку спросить, но не решился. И так все ясно.

(А я все-таки вынырнул! Вынырнул, вынырнул, вынырнул! В первый раз – вынырнул!)

– Этих двоих вместе не сводить! Поняли? Иначе сам вам, дуракам богоравным, шею сломаю!

Все верно, Патрокл, все верно...


И снова вдвоем сидим, снова травку жуем. Я жую – и белокурый со мной.

– Теперь ты на ней женишься!

– На ком? – поражаюсь я. – На Елене?

Дергает плечами Атрид, губами тонкими дергает.

– Ведь ясно, или ты, или мой брат. А ведь он... Он ее не любит даже!

Хотел посмеяться – не стал. Не шутит Менелай Атрид!

– Я ведь все понимаю, Диомед! Я – мальчишка, слабак. Даже не наследник. Отец ради меня и пальцем не шевельнет. Только я... Как взгляну на нее, на Елену, и – словно золото в глазах. Словно ветром уносит... Извини, болтаю много!..

– Пошли, – вздохнул я. – Драться будем. На деревянных. Потом – на бронзовых. Пока ты меня не побьешь!

* * *

– И что скажете, мужи аргивянские?

– Сам ты муж аргивянский... А получается так: если Тиндарей Агамемнона выберет, все волками кинутся. И если кого другого – тоже кинутся. Знаешь, Тидид, не нравится мне это!

– Понял, Амфилох... А ты что думаешь, Капанид?

– Думаю, думаю... Дурак я, что женился, Тидид! Елена, она... Эх!

– Ладно, богоравные, выше носы!

– Сам ты богоравный!

* * *

Хотел встать – вскочил. Вскочил, фарос зачем-то поправлять стал.

– Спасибо за дары, Диомед! Только кому ты дарил их – богине или мне?

Она улыбалась, Елена, Елена Прекрасная. А я все на ее лицо смотрел. Говорят ведь, будто каждый лицо ее по-своему видит. Ведь у каждого красота – своя...

– У нас на улице твой храм, Прекрасная. Я туда с детства забегал...

– Храм...

Вздохнула, отвернулась, а мне вдруг не по себе стало. Словно обидел ее чем-то.

– Я не хотела быть богиней, Тидид! Я не виновата, что у меня ИХ кровь. И ты не виноват...

Она видела. Впрочем, чему тут удивляться? Богиня!

– Агамемнон... Он ведь не любит меня, правда? И ты не любишь. Я для всех, как Золотое Руно, так?

А я не понимал, о чем Прекрасная со мной говорить хотела? Вот, значит, о чем!

– Я вас всех старше, Диомед! Мои братья, Кастор и Полидевк, они уже на Олимпе. А я все такая же молодая... Знаешь, хочу быть старой! Хочу сидеть у очага, и чтобы рядом возились внуки... Плохо быть бессмертной! И вечно молодой – плохо. Может, тем, кто на Олимпе, легче?

Отвечать нечего. Прекрасная говорила не со мной. И не мне было понять ее.

– Отец... Мой земной отец, Тиндарей... Я для него тоже что-то вроде Золотого Руна... Женщине – просто женщине, без ихора в жилах, иногда везет. Иногда ее любят. Это так мало – и так много!.. А меня просто хотят продать, Диомед! И нет никого, кто бы заступился. Не за богиню – за женщину...

А мне опять не по себе стало. Словно я виноват во всем. Словно я это сватовство затеял. А ведь и правда! Сцепились богоравные за Золотое Руно!

– Есть парень, – улыбнулся я. – Когда он на тебя смотрит, Прекрасная, у него – золото перед глазами. Но не то, на которое быков покупают. Знаешь, что такое, когда тебя ветром ночным над лесом уносит?

– Ветром... – тихо повторила она. – Ночным ветром... Завидую той, кого ты любишь, Диомед! Но... Я попросила тебя прийти не для разговора о любви. Не знаю, какую нить плетут Парки, но я долго жила на земле среди людей. Очень долго... Может случится беда! То, что придумал отец, очень плохо кончится. Постарайся, чтобы не было крови, Диомед!

78