Диомед, сын Тидея. Книга первая - Страница 35

К оглавлению

– Тидид!

– Да, – кивнул я. – Пойдем.

Кинжал – в ножны. Ненадолго. Но это будет мой бой!

Мой!

Я – человек, и мне не нужны даймоны. Я – человек, меня нельзя заклясть, как эту каменную башку.

Я – человек!

Темно за мостом. Словно там уже – Тартар. Словно не речушку безымянную нам переходить, а Коцит с Флегетоном...

– Эфеб Сфенел Капанид!

– Здесь!

– В Куретию Заречную... строевым... репку вверх, под ноги не глядеть, идти бодро-весело-хорошо!.. походную, про Геракла... запе-е-вай!

* * *

Возрадуйся, о царь Геракл!

Тепелла-пелла-пей!

А с ним копейщик Иолай!

Тепелла-пелла-пей!

А с ним Ификл – Железный Меч!

Тепелла-пелла-пей!

И вождь вождей Амфитрион!

Тепелла-пелла-пей!

И пусть подохнут все враги!

Тепелла-пелла-пей!

* * *

Про врагов мы как раз вовремя допели. Уже за мостом – в Куретии. Допели, сандалиями по пыли шлепнули.

Знай наших!

А как допели, как глотнули теплой пыли, так даже легче стало. Вот и все, Тидид! И бояться не надо, и убегать не надо, и Психопомпов всяких на помощь из Гадеса кликать – тоже не надо. А что нужно? Песню спели, самое время – поорать.

Кинжал из ножен, темную бронзу – вверх, к холодному лику Селены. И-и-раз!

– Кабан! Каба-а-ан! Ка-а-аба-а-н! Уноси тепленького-о-о-о-о!

И – вместе, хрипоты, до звона в ушах, чтобы всем все ясно стало:

– Аргос! Аргос! Аргос! Арго-о-ос!

Теперь – вздохнуть, плечи расправить, хитон – одернуть...

– Кур-р-р-р-р! Кур-р-р-р-р! Кур-р-р-р-р!

Ответили!

Сперва негромко, протяжно, с диким чудным распевом, затем все сильнее, в полный голос, до самого черного неба, до сияющего венца Селены...

– Кур-р-р-р-р! Кур-р-р-р-р!

Летняя ночь дохнула холодом. Заледенели пальцы, победное «Аргос!» замерзло в горле.

Куреты!

Беспощадные, бесстрашные, неодолимые. Так же, в давние годы, кричали они, охраняя в колыбели на далеком Крите самого Дия-Зевса. Тогда их вожди не побоялись встать против всевластного Крона, Крона-Времени. Встали – и победили!

– Кур-р-р-р-р!

Я зажмурился. Вот и кончился твой поход в Заречье, глупый хвастунишка Тидид! Овцу свяжут, бросят на землю...

Ледяная рука Капанида вцепилась в мои пальцы. Со стороны – смешно, наверное. Двое перепуганных мальчишек...

Открыть глаза! Кинжал – в ножны. Успею еще вынуть – напоследок.

А темнота сгустилась, распадаясь черными пятнами, дыша шорохами, звуком негромких шагов. Со всех сторон, со всех боков.

– Радуйтесь!

Глубокий низкий голос, словно из самого Тартара. Кто-то черный, широкоплечий, огромного роста...

– Вас двое. Нам один нужен.

В его словах не было гнева, и злости не было. Так мог говорить ветер. Так могла говорить буря.

– Радуйся! – хрип из горла. – Тебе нужен я. Я – Диомед, сын Тидея!

Неверный свет Селены скользнул по меховому плащу. За кожаным поясом – короткий меч, в руке – секира...

...Или не секира? Просто жезл, тяжелый, с узорным навершием?..

И золотая диадема в густых черных волосах. И белый блеск зубов в бороде – такой же черной.

– Я – Андремон, сын Афарея, басилей Куретии Плевронской. Твой друг может уйти...

– Прогони-ка меня, басилей!

На этот раз Сфенелу не хватило баса. Не бас – писк какой-то. Но, странное дело! Почудилось отчего-то, что я слышу голос дяди Капанея.

Белые зубы блеснули, чуть дрогнул тяжелый жезл.

– Вы сами выбрали. Идемте!

* * *

Кровь хлынула на лицо – теплая, душистая, соленая. На лицо, на руки, на пропитанный потом хитон...

– Темная Геката, этой ночи правительница! Селене Серебряной ты сестра, Аиду Глубокому ты падчерица, всесильная, всевидящая, вездесущая, из темных глубин приходящая, от корней подземных, от гробов безгласных...

Я не двинулся с места. Только глаза закрыл. На веках – тоже кровь. И на губах. И на шее.

– ...Селена на небе, мертвец в земле, мертвецу тоскливо, мертвецу холодно, он зовет тебя, Темная Геката, мы не зовем, нет нас здесь, и родичей наших нет, и скота нет, и не слышишь ты нас, и не видишь...

Мертвая овца упала на старые каменные плиты. Кровь еще лилась, еле заметно дергались веки.

– ...Мертвец позвал тебя, мертвец говорит, мертвец просит. И той просьбе покорна будь, Темная Геката, ибо заклята ты кровью, а та кровь тебя сильнее, и твоих слуг сильнее, и даймонов подземных, и душ неупокоенных...

Глухо звучали слова – и тишина была ответом. Даже птицы ночные смолкли, словно чуя Ее приход.

– ...Мертвец к солнцу хочет, к теплу хочет, пальцами землю скребет, корни гложет, гроб трясет...

Худая старческая рука еле заметно коснулась моего плеча. Я понял и осторожно опустился на колени – на теплый камень, на теплую кровь.

– ...А мы ему поможем, кровью напоим, мясом накормим, и то мясо вокруг костей белых отрастет, плотью станет. А с той плотью и жизнь вернется, и встанет мертвец, и глаза откроет и вдохнет, и слово скажет...

И вновь – тишина, глухая, мертвая. Словно те, кто стоял вокруг старого алтаря, лишились дыхания, сгинули, превратились в прах, в ветхий камень...

Я открыл глаза. Передо мной – залитые кровью плиты. Передо мной – высокий каменный трон...

...И тонкая, почти бесплотная рука. Худые старушечьи пальцы коснулись волос.

– Жизнь за жизнь, кровь за кровь и семя за семя. Отныне вражда кончена. Афарей сын Портаона! Да упокоится душа твоя вечно, вековечно в Аиде Глубоком и да не вернется она более к нам – ни для мести, ни для смерти. Диомед сын Тидея отныне займет твое место у очага, твое место в строю, и место на ложе, и дом, и поле, и сад. Иссякнет кровь и настанет мир! Во имя Гекаты Темной, во имя предков-пращуров!..

То ли почудилось, то ли в самом деле, но в тот миг, когда мое лицо коснулось ее ладоней, дрогнули старые камни, и словно стон – еле слышный, протяжный, пронесся на холмом...